Смысл жизни и творчества дизайнера раскрывает Ольга Михайловская

Роберто Кавалли самая цельная личность в мире моды. Он не из тех дизайнеров, что выходят на поклон в скромных черных футболках после сверкающей блестками и стразами коллекции. Его одежда – это его собственный стиль жизни. Человек в ковбойских сапогах, с белоснежными зубами и бронзовым загаром, с почти карикатурной сигарой и с усыпанными бриллиантами часами на холеной руке. Он женат на "мисс Вселенная", у него квартира на сорок седьмом этаже нью-йоркского небоскреба со стеклянным полом и видом на центральный парк, дворец на тосканских холмах, вертолет, пилотируемый им самим. Быстроходные катера, коллекция редких попугаев, многочисленные "Феррари" и "Харлей Дэвидсоны" уже просто не в счет, так же, как и мраморные бассейны в окружении его фирменных ковров и подушек из зебры.

Роберто Кавалли ничего не стесняется и категорически отказывается играть в модные интеллектуальные игры. Его одежда – не от ума, а от полноты чувств и радости жизни. И это подкупает всякого, даже того, кто не способен разделить с ним эту радость.

Голливудские дивы и миланские львицы, богатые немки и жаждущие гламура русские красавицы – все они у его ног. Разве не о подобном мировом господстве должен был мечтать мальчик из бедной флорентийской семьи, не слишком удачно появившийся на свет в 1940 году? Худший ученик в классе, которого в семнадцать лет мать выгнала из дому на поиски хоть какой-нибудь работы. Работать он не пошел, а пошел в школу искусств. Обучение искусству закончилось небольшим, но прибыльным бизнесом – Кавалли решил вручную расписывать футболки. В те годы это было в диковинку. Его клиентками стали загорелые девицы с пляжей Сен-Тропе, и чтобы облегчить им жизнь, он именно там и открыл свой первый бутик под названием Limbo. Девицы, может быть, шли в бутик не только за этими расписными футболками, но и на встречу с красавцем-плейбоем Роберто Кавалли. И это немало способствовало успеху.

В 1972 году он придумал новую технику набойки на коже – до него этого не делал никто. И стал показывать свои коллекции в Париже. Именно семидесятые и стали его любимым временем в моде. Это чувствуется по сей день в каждой его коллекции. В каждой его вещи. Развевающиеся шифоновые платья, утопающие в оборках, супероблегающие трикотажные топы, знаменитые набойки в виде павлиньих хвостов, изобилие кожи и замши, вышивки и аппликации, блестки и стразы. Все, что придумано людьми для украшения одежды и самих себя, Кавалли использует с искренним, почти детским наслаждением.

Восьмидесятые уже были слишком деловитыми и энергичными для такого жизнелюба, как Кавалли, и он обычно вспоминает о них с грустью. Тем более что наряду со статусными дизайнерами в Париже появились японцы со своей революционной миссией. Самое странное, что о японцах он говорит обычно с искренним восхищением. Понимая, что такую моду он делать не мог никогда. Да ему и не надо было. Но восьмидесятые совершенно определенно были не его временем. Собственно, как и девяностые, с их культом бедности и скромности, о которых он обычно отзывается с нескрываемой ненавистью. А как еще может относиться к минимализму дизайнер, чьи наряды так откровенно избыточны, а стиль так откровенно сексуален. Без всяких намеков и полутонов. Без ханжества и притворной скромности.


Однако сам Кавалли уверяет, что были женщины, которые оставались верны ему и в то мрачное десятилетие. Впрочем, именно девяностые довели общество до той опасной грани, за которой начинается оголтелая жажда красивой жизни – ярких красок, пышных цветов, прозрачных кружев и переливающихся тканей. И вот тут-то на авансцене снова появился Роберто Кавалли. И оказался одним из главных героев нового времени. С его беззастенчиво-сексуальными, откровенно звездными одеждами и бескомпромиссным отношением к жизни как к вечному празднику.

Как нельзя более кстати пришлась и его неизбывная ностальгия по семидесятым, по их диско-гламурной составляющей. Начиная с середины девяностых и по сей день семидесятые остаются самой цитируемой декадой. Так что Кавалли может вдоволь предаваться своим воспоминаниям о той счастливой поре. Что он, собственно, и делает.

Золотая и серебряная кожа, дубленки с мохнатыми воротниками, сапоги на гигантских каблуках, ковбойские куртки и вышитые джинсы. Это не ретро в привычном понимании, а именно воспоминания о семидесятых, о всем хорошем, что они принесли в моду. Его вечерние платья словно задуманы специально для церемонии "Оскара". Но не только. Они еще и для того, чтобы всякая женщина почувствовала себя такой же ослепительной, как голливудские звезды. В этом сходстве со звездной жизнью, наверно, и есть главный секрет успеха Роберто Кавалли.

© Издательский дом 'Коммерсантъ'