У Одри Тоту губки бантиком, очаровательная улыбка, невинные глаза и черные кудри. Одри Тоту, она же Амели Пулен с Монмартра, она же надежда французского кино, она же обладательница «Сезара» и звания «сахарной брюнетки», так вот, Одри Тоту – давно уже не просто строчка в титрах. Самая французская из всех французских актрис последних лет, наследница по прямой Одри Хепберн времен «Римских каникул», девушка-душа, сделанная по индивидуальному образцу, из тех, что случаются только в эксклюзивных коллекциях, она разрушила главный стереотип ХХ века. После ее появления мода на блондинок может не вернуться никогда. Что еще может сделать для себя и для кино девчушка с ужимками мелкого домашнего зверька, представить решительно невозможно. Однако Тоту делает. Выворачивает наизнанку Амели в «Любит – не любит» и появляется в «Грязных прелестях» турецкой эмигранткой в дешевой шубе с чужого плеча.

Бенефис продолжается. В «Хеппи-энде» (Nowhere to Go But Up) Амоса Коллека, где он опять и заново сплетает мелодраматическое кружево из двух разных ментальностей, она и слегка эмигрантка, и чуть-чуть волшебница, и немножко сумасшедшая. Автор «Еды и женщин на скорую руку» попытался огранить этот бриллиант на свой лад, но бриллиант, как известно, штука твердая. Поэтому в «Хеппи-энде» Тоту и Коллека поровну. Неизвестно, кто из них открыл в Тоту еще одну грань Амели: быть странной не только внутренне, но и внешне.

Она появляется на экране, выпрыгнув из мусоропровода прямо в помойку. На ней безумная шляпа, похожая на трухлявый гриб, блузка образца 50-х годов и бабушкины туфли. Типичная городская сумасшедшая.

Городская сумасшедшая из французской провинции будет носиться по Нью-Йорку с метлой в руке, ходить на все мыслимые кастинги, мечтать об актерской карьере, спать в чужом саду, мыться под чужим шлангом, говорить с датским акцентом и называть себя Гретой Гарбонски. Ужас!

Он появляется на экране всклокоченным ипохондриком. У него затяжная депрессия, «Оскар» пятилетней давности за лучший сценарий и творческий простой. Ему не светит. К тому же в его саду ночует городская сумасшедшая. Ну, вы поняли. Вот и встретились два одиночества. Она его вдохновит. Он ее запустит на орбиту. В пару к Одри Тоту Коллек подбирает Джастина Теру, не только большого красавца, но и заслуженного американского психопата, сыгравшего в одноименном ремейке хичкоковского «Психо».
Теру смотрит волком, непрерывно чихает и бурчит себе под нос. Это прелесть что такое – наблюдать их дуэт.

Вот еще одна история Золушки. Или девочки со спичками, замерзающей посреди огней большого города Нью-Йорка. Впрочем, у этой мелодрамки с хеппи-эндом не только сладкий вкус. Есть и горчинка, и перчинка, и кислинка, и грустинка. Это ничего, что она вяловата. Ведь и герой не живчик. Это ничего, что она странновата. Так ведь и героиня не офис-герл. Это ничего, что в ней проскальзывают всякие язвительные мотивчики. Коллек ходил в Голливуд, и не раз. У него много оснований не любить фабрику грез. Он и не любит. И говорит об этом вслух. Ну что может написать сценарист-мизантроп в голливудском сценарии, сделанном на заказ? О том, как ракета средней дальности размозжила голову героине, когда она занималась сексом с героем.
Время от времени Коллек идет в полный отрыв. У него официантки сочиняют стихи про то, как их пронзила эрекция далеких звезд.

А что, нормально. Они ведь не в Голливуде живут, а в Нью-Йорке. Приличные творческие люди. Ведь «Хеппи-энд» лишь притворяется обычной мелодрамкой. На самом деле нам рассказали массу нового. Что Тоту, если будет блюсти форму, останется Амели еще энное количество лет. Что настоящие Золушки никогда не превращаются в принцесс, а, получив «Оскара», возвращаются под дерево и снова забираются в спальный мешок. Потому что Золушка – это диагноз. Это навсегда. И еще: какой он все-таки милый человек, этот Амос Коллек. Даже хочется послать ему какой-нибудь сценарий. Пусть поставит. Даже в Голливуде. Мы тут, знаете ли, без претензий.

Послушать стихи про звезды можно в кинотеатре «35 мм» с 3 марта.

© Газета.Ru